Виктор О`Рейли - Забавы Палача
– А она обо мне знает? – спросил Кадар.
– Да, – ответил Лодж. – Я рассказал ей о тебе год назад. Сначала она расстроилась, но потом идея усыновить тебя стала нравиться ей все больше и больше. Она верующая женщина и считает, что ты должен занять место нашего покойного сына – так-де предопределено Богом. В твоих жилах течет кровь Бриджнорта Лоджа, а это кровь голубого цвета.
– А как же моя жизнь здесь? – спросил Кадар. – Как же мать? Знает она обо всем этом?
– Слушай, парень, – сказал Лодж, – через несколько недель Кастро и его друзья-коммунисты собираются взять власть в свои руки, так что Куба, скорее всего, уйдет в дерьмо с головой. Эту страну и сейчас-то не назовешь земным раем. А при фиделистах здесь станет совсем худо. Они обещают демократию, а установят диктатуру одной партии и будут контролировать каждую секунду жизни каждого кубинца. Люди скоро начнут вспоминать, как хорошо им жилось при Батисте.
Если же ты уедешь в Штаты и поселишься там со мной и моей женой, перед тобой будет зеленая улица. Ты отучишься от этого дурацкого акцента. Станешь посещать лучшие школы и лучшие университеты. Ты сможешь сделать карьеру в любой области, какая только придется тебе по душе. А теперь скажи, как поступил бы любой на твоем месте?
– Но что будет с матерью? – повторил Кадар. – Знает она о вашем предложении?
– Еще нет, – ответил Лодж. – Но не надо делать вид, будто тебя так уж волнует ее мнение. Не пытайся обмануть меня. Я хорошо осведомлен о твоих отношениях с матерью. Не забывай, что Вентура – мой человек.
– Вы богаты? – спросил Кадар.
– Какой трогательный интерес к отцовским делам! Я вижу, ты унаследовал кое-какие фамильные черты, – Лодж слегка улыбнулся. – Скажем так – обеспечен.
– И хорошо обеспечены?
– Если ты согласишься на мое предложение, то в двадцать один год получишь от меня миллион долларов. Ну как, годится?
– Да, отец, – сказал Кадар.
Он уже давно понял, что впоследствии ему понадобится очень много денег. Миллиона Лоджа, конечно, не хватит, тем более что наверняка будут всякие оговорки и условия. Кроме того, он хотел иметь деньги, о которых никто бы не знал. Деньги – это сила, но тайные деньги – это власть.
Тем же вечером Кадар в наушниках лежал у себя на кровати, а внизу разговаривали Вентура с матерью. Именно подслушанный в тот день разговор подсказал ему решение, после которого все должно было встать на свои места.
– Ну, милая, – произнес Вентура, – ты, оказывается, гораздо глупее и гораздо опаснее, чем я предполагал. Мать Кадара промолчала в ответ.
– Прошлой ночью, – снова заговорил Вентура, – мои люди взяли некоего Мигеля Ровере, здешнего представителя тех наших американских друзей, которые поддерживают кубинскую экономику, финансируя игорный бизнес, проституцию, торговлю наркотиками и другие воплощения Американской Мечты. Похоже, он лучше умел причинять боль, чем переносить ее. К утру он уже молил о пощаде. Сказал, что у него есть очень важная информация, предназначенная только для моих ушей. Речь шла о сеньоре Рестоне – о покойном сеньоре Рестоне. Ровере сообщил мне, что Уитни Рестона убил он и приезжий гангстер из Майами и что договор на это убийство был заключен с тобой. Знаешь, мне так часто приходилось выслушивать от заключенных ложь – люди готовы наврать с три короба, лишь бы их перестали пытать, – что теперь меня сразу отпугивает так называемое правдоподобие. Я обнаружил, что правда всегда бывает из ряда вон выходящей. И именно благодаря этому ее так легко распознать. Ровере прошептал своими разбитыми губами чистую правду.
Мать Кадара заплакала. Потом она стала кричать на Вентуру, что если бы он сам позаботился как-нибудь решить вопрос с Уитни, все могло бы обернуться совсем иначе. Значит, она должна была спокойно смотреть, как этот американский извращенец делает из ее сына женщину? Так оно и продолжалось – они вымещали друг на друге свой гнев, разочарование и долго сдерживаемую ярость. Из их взаимных обвинений нельзя было извлечь почти ничего путного. Но Кадар не верил, что Уитни был убит только из-за его романа с ним. Нет: убив Рестона, его мать, видимо, расквиталась таким образом со всеми мужчинами, которые третировали и унижали ее в течение многих лет.
– Итак, ваша мать все знала, – подал голос доктор Поль. – Но вам она ничего не говорила?
– Ни полслова.
– Видимо, считала, что от этого не будет никакого проку.
– Наверное, так, – сказал Кадар. – Когда смысл сказанного начал доходить до моего сознания, я испытал двойственное чувство. С одной стороны, я был так потрясен, что мне даже стало трудно дышать. Однако глубоко внутри я оставался абсолютно спокоен. Услышанное не слишком удивило меня. Те двое убийц были одеты как campesinos [14], но их повадки отличались от деревенских. Они выглядели скорее как городские жители. Я научился замечал, такие вещи.
Мать еще немного похныкала, потом заговорила. Ее голос звучал испуганно. Она спросила Вентуру, что он собирается делать. Вентура ответил, что пока ничего: ему, мол, нужно еще получить ответы на кое-какие вопросы, а до тех пор он не намерен с нею откровенничать. Потом она спросила, поставит ли он в известность ЦРУ. Он сказал, что надо бы, но, если честно, он опасается попасть под горячую руку, потому что сейчас там происходит чистка.
Мать свое отжила – это я решил твердо. Скоро для меня стало таким же очевидным и то, что Вентуру необходимо убрать заодно с ней. Лично против него я ничего не имел – наоборот, меня восхищала и многому научила его откровенная жестокость, – но у него было кое-что, нужное мне самому, и я знал, как получить это после его смерти.
За несколько следующих дней я перебрал в уме большое количество разных планов и способов. В целях собственной безопасности я решил обойтись без сообщников – мне достаточно было примера матери, которую выдал Ровере. Кроме того, я знал, что если буду и дальше двигаться по намеченному мною жизненному пути, мне еще не раз придется убивать людей. Так почему бы не начать прямо сейчас? Я знал о своей излишней чувствительности – например, мне трудно было выносить вид крови, – но хорошо понимал и то, что от подобных слабостей необходимо избавляться, и чем раньше, тем лучше.
Не надо думать, что я был совершенно не привычен к насилию. Верно как раз обратное: нельзя было так долго прожить бок о бок с Вентурой и остаться в неведении относительно одной из главных реальностей этой жизни. Но смотреть на убийство со стороны и убивать самому – это совсем разные вещи. Важно было на собственном опыте почувствовать, что это такое.
Поразмыслив, я понял, что передо мной стоит очень нелегкая для новичка задача. Люди из аппарата Вентуры, разумеется, охраняли и мать. Сам Вентура имел все данные тяжелоатлета и не расставался с револьвером. Дом охранялся круглые сутки, а по делам Вентура ездил в бронированном автомобиле с пуленепробиваемыми стеклами. Кроме того, спереди и сзади его сопровождали “джипы” с вооруженными до зубов сотрудниками службы безопасности. В полицейском офисе к нему тоже было не подобраться. Убить Вентуру хотели многие, и он знал это. Он был далеко не глупым человеком и хорошо продумал все меры предосторожности.
В конце концов, я отбросил чересчур сложные планы и способы с применением разной современной техники и остановился на сценарии, который позволял использовать главную слабость охраны – отсутствие полицейских внутри дома – и вместе с тем предоставлял мне шанс потерять невинность и осуществить возмездие самым прямым путем.
План был простым, но для того, чтобы все прошло удачно, требовался точный временной расчет.
Сначала я хотел устроить дело так, чтобы свалить вину за убийство на ЦРУ или фиделистов – и то, и другое было бы достаточно правдоподобно, – однако оба этих варианта не проходили потому, что в дом нельзя было проникнуть снаружи, не сняв ни одного охранника. Мне, конечно, повезло в том смысле, что я имел свободный доступ к своим жертвам, но даже с учетом этого отсутствие опыта делало успех моего плана весьма проблематичным.
В процессе отсеивания негодных мотивов – да, я подумал и о мафии, которая вряд ли так уж обрадовалась исчезновению Ровере, – я остановился на самом традиционном, который был бы наиболее понятен пылким и страстным кубинцам.
День за днем я учился подделывать подпись Вентуры. У меня всегда были заметные художественные наклонности, и я достиг хороших результатов. Тем временем Вентура с матерью играли мне на руку. Они ссорились на виду у слуг и охранников. Оба подолгу не разговаривали друг с другом, и оба много пили. По мере того как исчезали последние сомнения в скорой победе Кастро, напряжение между ними росло. Сторонники Батиста уже начали покидать страну. Мать жаловалась всем и каждому, что Вентура хочет бросить ее здесь, чтобы фиделисты расправились с нею. Это было очень кстати. Никто не усомнился бы в том, какие мотивы повлекли за собой преступление. Теперь все решали хладнокровие и точный расчет.
